не хотел, потому что его собака Алька уехала с родителями Весёлкина на дачу. Также сегодня он посетил стоматолога. Это ответ на вопрос, почему он не захотел есть конфету — у него болел зуб. А перед приёмом к зубному врачу любой загрустит и станет неразговорчивым. Я напросилась пойти с ним. В общем, можно сказать, сводила его к стоматологу, подождала в приёмной и являюсь свидетелем, что щека его занемела от обезболивания, рот перекосило на одну сторону — очень человеческое состояние. После лечения Лёшка был в приподнятом настроении и вообще болтал без умолку, несмотря на свою дикцию.

— Это хороший аргумент, — кивнул Максим. — Сто процентов — роботу зубной врач не нужен, зубы у него искусственные и не подвержены действию бактерий.

— Да и не пойдёт робот к стоматологу, — продолжала свой отчёт Лера. — Даже если вдруг его посетит эта дикая идея, врач сразу заметит, что челюсть такого пациента слишком идеальна по сравнению с челюстью обычного человека. И материал, из которого изготовлены зубы и дёсны, отличается от своего прототипа — уж опытный врач сразу увидит что тут к чему.

— И упадёт в обморок, — согласилась Арина.

— Так что Весёлкина можем вычеркнуть. С эмоциональностью у него тоже норма. После врача он пригласил меня к себе и показал свой новый рассказ о ведьме Аурелии. Очень милая сказка — интересная и забавная. Вряд ли роботу придёт в голову что-то сочинять по собственной инициативе, а не по приказу. Позже с дачи вернулись родители, привезли собаку Альку, и Лёшка показал мне их новые цирковые трюки.

— Вот это да! — выдохнул Максим. — Целая история. Молодец, очень исчерпывающий ответ. Значит, Весёлкина вычёркиваем. Теперь послушаем Арину о Селёдкиной. Что ты нам расскажешь?

— А вот я ничем не могу вас обрадовать. Настя Селёдкина — натуральный робот! После уроков я увязалась за ней, стала прощупывать почву, пыталась разговорить её на разные темы. И очень кстати вспомнила, что она всегда боялась высоты…

— Это точно! Она даже на обычной лестнице в школе к перилам не подходит! — вспомнила Катя. — То есть раньше не подходила.

— Вот-вот. Я и затащила её на крышу — мы поднялись на последний этаж в лифте — потом через люк на самую верхотуру. Лицо её было абсолютно непроницаемо, ничего не выражало! Не то что ужаса, а даже малюсенького испуга! Быстрым шагом она подошла к краю и уселась, свесив ножки вниз. Вот тут уж у меня чуть приступ паники не случился. Я сделала вид, что вспомнила о важном мамином задании, и сказала, что нам срочно нужно уходить. Она послушно встала, повернулась и отошла от края.

— Наблюдать за роботами — опасное дело, — отметил Максим. — Но ты отлично провернула эту штуку с крышей. Что ещё?

— Я повела её к себе, а по дороге расспрашивала — боиться ли она чего-нибудь в жизни. Оказалось, она не боится вообще ничего — ведь так не бывает! Хотя нет, одну вещь она назвала — кодовое слово.

— Она боится кодовое слово? — переспросила Лера. — Какое же? И почему?

— Сомневаюсь, что она назвала это слово, — сказала Катя. — если она его боится. Наверное, это какой-то шифр, применяемый для уничтожения робота, если что-то пойдёт не так.

— А также на случай, когда робот сломается или устареет и станет никому не нужен, — согласился Максим.

— Вот мне интересно, — сказала Лера. — Искусственные люди совсем ничего не боятся? Если не считать этот самый код на уничтожение?

— Они выполняют то, что запрограммировано конструкторами. Ведь Селёдкина не сиганула с крыши вниз просто для развлечения, проверить, что будет. Значит, в ней заложено разумное опасение разбиться. А бояться как люди они вряд ли способны. Каких-нибудь пауков или змей. Это было бы излишнее расходование ресурса на всякие глупости.

— А если змея ядовитая и опасна для людей, которые рядом с этим роботом.

— Тогда робот предупредит людей об опасности и поможет людям с ней справиться. Но страх при этом чувствовать ему совсем не обязательно. Страх помогал на протяжении всей эволюции избежать несчастья людям. Роботу же он ни к чему, у него другой принцип работы, машина есть машина, — пояснил Максим и повернулся к Арине. — Что-нибудь ещё по Селёдкиной, вернее по её копии?

— Так вот, дальше. Мы пришли домой, и я предложила поиграть с ней в карты.

— В обычные карты? — засмеялась Лера. — Ну уж тут она тебе, наверное, показала. Ведь выиграть у робота невозможно — ни в карты, ни в шахматы, ни в дартс какой-нибудь…

— А вот и нет! — воскликнула Арина. — Всё было как раз наоборот. Я выиграла со счётом 5–4. Но я теперь поняла почему.

— Первый закон робототехники? — догадался Максим.

— Именно.

— А ну-ка, расскажите всем, — попросила Катя.

— Точной формулировки не помню, — сказал Максим, — Но в общих чертах — робот не может причинить вред человеку.

— В чём же тут вред? — удивилась Лера. — В том, что Арина проиграет в карты?

— Ты же знаешь как болезненно я отношусь к проигрышу, — самокритично ответила Арина. — Вот и Селёдкина-робот решила поиграть со мной в поддавки. Подумала, наверное, что я расстроюсь, что у меня испортится настроение, а из-за этого я допущу какую-нибудь ошибку. Например, в состоянии стресса пройду на красный сигнал светофора и прочее, и прочее…

— И счёт 5–4 вполне подходящий для такого случая. У робота нет никаких амбиций и стремления выиграть, как это бывает у любого человека, — заметил Максим.

— Мне интересно, — сказала Катя. — Зачем наши роботы ходят в школу? Ведь они и так обязаны знать о достижениях современной науки. Им не нужно изучать строение хламидомонады или решать квадратные уравнения, в их программе всё и так заранее заложено.

— Наверное, их запускают к людям, в частности в школу, чтобы посмотреть, как они будут вести себя в этой среде. Если выявятся недостатки, в том числе и с нашей помощью, то робота усовершенствуют, чтобы использовать в интересах человечества. Ладно. C Cелёдкиной покончено, — вздохнул Максим. — Переходим к шутнику всех времён и народов.

— Шутник всех времён и народов перестал быть шутником, — начала Катя.

— Может быть, — перебила Лера. — этому есть другое объяснение?

Максим задумался: